Сказочное Рождество - Страница 15

Почему-то он сразу решил, что встреча с семьей произошла во сне. Уж больно расплывчатыми были воспоминания — голоса, образы, мысли.

И тут Бенджамин вспомнил, что немного перебрал с алкоголем. Об этом свидетельствовали головная боль и сухость во рту.

Нет, встреча была. Точно была, подумал Бен. Он боялся открыть глаза и увидеть над собой пожелтевший поток его спальни в маленькой квартирке в Чикаго, поэтому продолжал неподвижно лежать в постели и мысленно просматривать эпизоды встречи с семьей, которые казались ему то вымыслом, то реальностью.

И тут он услышал из соседней комнаты женский голос. Он долго вслушивался в голос, пытаясь понять, откуда он — из работающего телевизора или... Пейдж. Да, это голос Пейдж. Потом раздались негромкие шаги где-то там, за стенкой...

Бен открыл глаза и присел на кровати. Оглядевшись в темноте вокруг, он с облегчением вздохнул. Он находился в комнате своего сына.

Значит, это все реальность! Значит, я встретился с семьей! — обрадовался он. Пусть его встретили не так, как ему хотелось. Пусть ему сказали, что не желают больше его видеть, что он не нужен, что его ненавидят и не готовы простить, но он, черт подери, счастлив! Он смог сделать первый шаг — приехать в родной дом, а дальше уже проще.

Бенджамин Джус не сомневался в своих силах. Он пребывал в уверенности, что его все же простят.

Сегодня канун Рождества, сказал он себе. Сегодня сбываются все мечты, надежды и желания...

Пейдж сидела на диване в гостиной и разговаривала по телефону с коллегой по работе. Разговор выдался недолгим. Всего каких-то пять минут, за которые она успела обсудить новые костюмы.

— Да, конечно. Я все успею. Нет. Ничего страшного. Я начну прямо сейчас! — сказала Пейдж и, попрощавшись, положила трубку.

Потом она встала с дивана и направилась в свою комнату, чтобы достать из платяного шкафа объемный старый чемодан, в котором она хранила выкройки и лекала, а также несколько еще нераспечатанных наборов разноцветных ниток, булавок и иголок.

Пейдж внимательно рассмотрела выкройки, выложив их на пол. Потом аккуратно сложила ненужные и снова убрала их в чемодан. Взяв все необходимое, она снова вернулась в гостиную.

Отложив выкройки и небольшой рулон розового атласа, Пейдж продолжила подшивать брюки Мэган, в которых та планировала встречать сегодня Рождество.

— Привет. — В дверном проеме появился Бенджамин. На его лице блуждала улыбка, но глаза оставались полными грусти.

Пейдж ничего ему не ответила и продолжила подшивать штанину брюк.

— Ты не хочешь со мной поговорить? — Бен зашел в гостиную и остановился напротив бывшей жены.

Но Пейдж молчала, делая вид, будто Бена не существует в этой комнате. Есть только она, брюки Мэган и включенный телевизор на режиме «без звука».

Бен печально вздохнул и присел рядом с Пейдж на диван.

— Всегда восхищался твоей работой! — начал он. — Ты можешь сделать из любой вещи произведение искусства! Ты знаток своего дела! А помнишь, как мы с тобой познакомились? Ты тогда работала в ателье на Дейт-стрит, что на востоке города. Я пришел к тебе и попросил немного укоротить мои брюки. Ты сделала свою работу за десять минут. Тогда я понял, что влюбился с первого взгляда. А на следующий день принес тебе старое пальто, две рубашки и брюки, помнишь? И опять ты быстро справилась с заказом. А мне так хотелось любоваться тобой. Ты тогда носила красное платье и аленький платочек на шее. Я запомнил его. Я даже помню, какими ты пользовалась духами и цветом губной помады. Знаешь, я ассоциировал тебя с розой. С молодым бутоном. Ты была так красива... Ты околдовала меня, свела с ума! А наше первое свидание помнишь? Мы пошли с тобой в кино, но вместо просмотра «Вкуса меда» целовались до конца фильма. Помнишь?

Бен коснулся рукой колена Пейдж, и она тут же вскочила с дивана.

— Зачем ты это говоришь? — Пейдж отложила брюки Мэган и отвернулась от бывшего мужа.

— Я хочу, чтобы ты вспомнила, как нам было хорошо! — негромко произнес Бен, не отводя от нее глаз. — Ведь нам было хорошо, так?

— Так, Бен, так. Что было, то прошло! Прости, мне нужно работать. Сейчас уже восемь вечера. Думаю, через четыре часа тебя уже здесь не будет.

И, взяв брюки Мэган, выкройку и рулон атласа, она вышла из гостиной. Через минуту хлопнула дверь в ее спальне — и в квартире повисла тишина.

Такая же тишина повисла в палате Брендона Уильямса. Он лежал неподвижно и все время смотрел в окно, за которым на темно-сером фоне кружили большие хлопья снега.

Ему вдруг представилось, что ничего не осталось в этом мире, кроме беззвучно падающего снега. Нет ни его, Брендона — он всего лишь часть пустоты, — ни палаты, в которой он сейчас лежит, это иллюзия, галлюцинации измученного сознания... Нет ничего. Пустота.

Брендон медленно осмотрелся. В темноте он смог разглядеть силуэты предметов. Но и это показалось ему лишь игрой воображения.

Его нет. Он умер. По крайней мере он этого хотел. И у него прекрасно получалось это представить.

Если бы не письмо, которое ему принесли сегодня днем, если бы он не прочитал... Все бы было по-другому. Он бы не мучился так. Казалось, что прошлое не хочет оставлять Брендона и все время напоминает ему о себе.

Он закрыл глаза и попытался расслабиться, раствориться в воздухе. Тепло и тяжесть разлилась по его телу, но потом стало так спокойно и легко, что ему показалось, будто он парит над своим же телом.

Но тут дверь открылась и свет из коридора пролился в палату.

Брендон продолжал лежать с закрытыми глазами. Ему хотелось продлить это чувство невесомости. У него не было желания снова ощущать боль и тяжесть гипсовых оков.